ДЕРЖА В РУКЕ ОБЕРНУТУЮ В БУМАГУ картину и зажав под мышкой скатанные в рулон испорченные полотна, Алекс без дальнейших споров покинул галерею. Как бы внешне ни кипятился господин Мартин, он был очень напуган.

И Алекс не мог его винить. Большую часть времени господин Мартин проводил в галерее. Один. Незнакомец мог вернуться в любой момент, и владелец галереи представлял для него легкую добычу. Вряд ли он в случае чего сможет оказать сопротивление.

Алекс шагал по изысканным залам, а внутри него бушевала настоящая буря противоречивых чувств. Он был одновременно подавлен и разъярен. Хотелось убежать домой и запереться от всего мира, который позволяет подобным людям гулять на свободе. А еще хотелось отыскать того типа и забить ему в глотку его чертовы маркеры.

Когда Алекс поднял глаза, перед ним стояла незнакомка. Стояла и смотрела, как он подходит. Алекс замедлил шаги.

На ней было то же черное платье и накинутая на плечи зеленая пелерина. Алексу показалось, что она окутана легким облачком пара. Хотя, возможно, это пушистые светлые волосы, спадающие на плечи, создавали такой эффект… Но как только Алекс попытался сосредоточиться, ощущение ушло.

Невозможно, но она выглядела даже лучше, чем ему запомнилось.

- Вы часто сюда заходите? – спросил он.

Незнакомка покачала головой, не сводя с него пристального взгляда.

- Я тут второй раз в жизни.

Что-то в выражении ее лица заставило Алекса замолчать. Он знал, что она пришла не за покупками.

«Проблемы тебя найдут»… Старая дедова молитва эхом прозвучала в памяти.

- С вами все в порядке, Алекс? – спросила она.

- Конечно. – От звука ее голоса Алексу стало намного лучше. – Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего.

Легкая улыбка смягчила выражение ее лица, женщина шагнула ближе.

- Я – Джакс.

Имя столь же необычное, как и она сама. Алекс едва мог поверить, что видит ее снова.

- Все бы отдал, чтобы написать ваш портрет, Джакс, - выдохнул он.

Она улыбнулась, как улыбаются в ответ на комплимент, однако готовности стать моделью для живописца не выказала.

Наконец Алекс оторвал от нее внимательный взгляд и огляделся вокруг – поблизости никого не было.

- Вы уже слышали выпуски новостей?

Она вздернула бровь.

- Новости? Нет. А что за новости?

- Помните как мы в прошлый раз встретились? Там, на улице, когда нас чуть не сбил грузовик?

- Да, вы еще назвали этих людей пиратами. Конечно, помню.

- Те двое полицейских, которые остановили грузовик… Так вот, в тот же день они были найдены мертвыми.

На мгновение ее глаза расширились.

- Мертвыми?

Алекс кивнул.

- В новостях говорят, что у обоих были сломаны шеи.

По глазам было заметно, что Джакс взяла на заметку способ убийства. Затем она вздохнула и покачала головой.

- Ужасно…

Внезапно Алекс пожалел, что начал разговор с таких мрачных новостей; он указал на скамейку среди огромных цветочных кадок.

- Присядем? Я хочу вам что-то показать.

Она улыбнулась и присела на небольшую скамью из красного дерева. Огромный лист филодендрона нависал над ними, словно крыша. Развесистые ветки растений создавали вокруг уединенное убежище, где они словно были одни. Почти одни. Растительность скрывала их не полностью, кое-кто из посетителей Риджент-Центра мог их видеть.

Алекс сложил скатанные холсты на скамейку справа от себя – и подальше от нее. А потом положил ей на колени сверток с картиной.

- Что это? – спросила она.

- Подарок.

Она мгновение смотрела на сверток, потом развернула коричневую обертку.

При виде пейзажа, вид у Джакс сделался совершенно ошеломленный. Она почтительно взяла в руки картину; глаза ее наполнились слезами.

Потребовалось время, чтобы она обрела дар речи.

- Почему вы дарите это мне?

Алекс пожал плечами.

- Потому что я так хочу. Картина вам понравилась, вы нашли ее красивой. Но не все так считают, вот я и решил, что пусть она будет у вас.

Джакс сглотнула.

- Скажите, Алекс, почему вы нарисовали это место? Ведь оно особенное…

- Я ведь уже говорил: это место я выдумал.

- Неправда, - решительно заявила она.

Алекс даже замер, удивленный ее словами.

- Правда. Я просто нарисовал то, что выдумал.

- Оно находится неподалеку от мест, где я живу.

Джакс провела пальцем по изображению сосен.

- Долгие, долгие часы провела я в этом уголке. Смотрела на горные перевалы – их видно вот тут и тут. Вид оттуда открывается просто бесподобный. Вы точно передали красоту этого места.

Алекс не знал, что и сказать.

- Ну… это лишь картина… изображение леса. Порой лесные пейзажи выглядят очень похожими, ведь деревья в разных местах почти одинаковы. Уверен, картина всего лишь напоминает вам о знакомых местах.

Суставом Джакс смахнула слезу с глаза, потом сглотнула и ткнула пальцем в пятно на стволе одного из деревьев.

- Нет. Видите эту метку?

Она взглянула на Алекса.

- След на стволе оставила я.

- Вы оставили след… - ровным голосом повторил Алекс.

Джакс кивнула.

- Я точила нож, вот и проверила на куске коры. У этого дерева она очень толстая – в лесу сложно найти лучший способ, чтобы проверить остроту лезвия.

- Значит, вам нравится бывать в местах вроде этого?

- Не «вроде этого», а в этом самом месте. Да, я люблю бывать там. Это – Шайнистэй.

- Шайнистэй. И что это значит?

- На древнем языке это значит «место силы». Вы очень точно его изобразили.

- Единственное различие, - она посмотрела на картину и ткнула пальцем в пятно на краю освещенной солнцем долины, - здесь, на краю долины есть дерево. На картине его нет. А в остальном – все точно.

Алекс почувствовал, как по шее к затылку побежали мурашки. Он знал, о каком дереве она говорит.

Он рисовал это дерево.

Сначала дерево было. Точно в том месте, что она указала. Но на картине… То дерево показалось ему лишним, оно нарушало композицию – вот и пришлось его убрать. Даже теперь, под пальцем Джакс были видны слабые контуры, скрытые под мазками краски.

И никакого объяснения этому не было. Как возможно, что это оказалось то самое место, которое знала Джакс.

- И где же находится это место?

Джакс с минуту смотрела на Алекса, потом заговорила. Ее голос звучал холодно и бесстрастно.

- Алекс, нам нужно поговорить. Я должна многое рассказать, но, к сожалению, как и в прошлый раз, у меня мало времени.

- Слушаю…

Джакс оглядела людей в зале.

- Тут, поблизости, есть более уединенное место?

Алекс указал на нижний зал.

- Внизу есть приличный ресторан. Обеденное время закончилось, думаю, сейчас там должно быть тихо. Что скажете, если мы пообедаем? За обедом у нас будет время поговорить.

Она сжала губы, рассматривая место, куда указал Алекс.

- Хорошо.

Отчего она держится так настороженно? Возможно, у нее тоже есть дедушка, похожий на Бена.

Джакс встала, прижимая к себе картину.

- Спасибо за подарок, Алекс. Вы не представляете, что он для меня значит. Это одно из моих любимых мест. Я часто хожу туда просто потому, что там очень красиво.

Алекс кивнул головой в знак благодарности за добрые слова.

- Потому я его и нарисовал. Ваше одобрение для меня – большая награда. И вы даже представить не можете, насколько.

Алексу очень хотелось понять, как мог он изобразить место, знакомое ей, но почувствовал ее напряжение и решил поговорить о вещах полегче. Она говорила, что должна кое-что объяснить. Возможно, будет лучше, если он не слишком напугает собеседницу.

Он поднял скатанные холсты и, зажав их под мышкой, направился в нижний зал.

- Как случилось, что вас назвали Джакс?

Ее лицо прояснилось, она едва не рассмеялась.

- Джакс – это такая игра. Вы бросаете мяч о землю и пытаетесь поймать его той же рукой, когда он подпрыгнет. Простая детская игра, но она требует острого глаза и ловкой руки. Люди всегда удивлялись, насколько я быстрая и ловкая. Вот родители и назвали меня Джакс.

Странная история. Алекс нахмурился.

- Но когда вы родились, вы еще ни во что играть не могли. Должно пройти несколько лет, чтобы ребенок смог играть в такую игру. Откуда ваши родители могли знать о ваших ловких руках?

- Из пророчества, - ответила Джакс. Она шла, глядя прямо перед собой.

Алекс заморгал.

- Что?

- Обо мне было предсказано в пророчестве, еще до того, как я родилась. Там говорилось, что все будут поражены, увидев какие у меня ловкие и быстрые руки. Это будет заметно еще в детстве, когда я буду играть в джакс. Поэтому меня так и назвали.

Интересно, что за таинственную религию исповедуют ее родители, раз настолько доверяют словам пророков. Наверное, им очень хотелось, чтобы дочка выросла ловкой, и потому тренировали ее? Алекс уже собирался высказать свои соображения и задать вопросы, но растущее чувство опасности заставило его успокоиться и позволить ей рассказать свою историю. А его вопросы не так уж важны.

- Но ведь назваение игры Д.Ж.Е.К.С присходит от имени Джек? А это мужское имя.

- Там, где я родилась, игра называется «джакс» и пишется через а – Д.Ж.А.К.С. Меня назвали по названию игры, а не по мужскому имени.

- А где вы родились?

- Вы все равно не знаете, - сказала она, немного помедлив. – Очень далеко отсюда.

Почему-то она избегала его вопросов. Ну и пусть.

По дороге Алекс уголком глаза наблюдал за спутницей. Он часто так делал – осторожно изучал внешность людей, манеру двигаться, выражения лиц. Это помогало точнее передать на холсте облик того или иного человека.

Многие люди на публике принимают вид либо слишком легкомысленный, либо слишком деловитый. Часто они двигаются к цели, не обращая внимания ни на что вокруг себя и не интересуясь теми, кто встречается на пути. Такой узкий подход накладывает свой отпечаток и на их манеру двигаться. У тех, кто представляет себя деловым человеком, тело чаще всего напряжено. Более свободно двигаются люди, погруженные в себя. Они не обращают внимания на окружающих, и порой даже не осознают возможных угроз. Язык их тела отчетливо передает и это мироощущение. Нередко язык тела настолько ясен и отчетлив, что привлекает чужое – нередко, опасное – внимание. Внимание хищника.

А сколько людей никогда сознательно не рассматривали возможность того, что с ними может случиться что-то плохое, что найдется кто-то, способный нанести им вред. Они никогда не попадали в подобные ситуации и полагают, что так будет и дальше. Этакая сознательная, добровольная забывчивость.

Джакс двигалась по-особенному. Да, ее тело было напряженным, как сжатая пружина, но двигалась она невероятно изящно. Она шла вперед замечая на своем пути все, зная обо всем. Она напоминала хищного зверя. Кроме того ее окутывала аура хладнокровия и самообладания. К такой женщине решится подойти не каждый мужчина.

И это внимание ко всему вокруг было в ней самым захватывающим. Она наблюдала за каждым, кто попадал в поле ее зрения, порой даже не глядя на человека. Но ее глаза видели, отслеживали, оценивали, проверяли каждого, словно определяя степень его опасности и угрозы исходящей от них.

- Вы высматриваете кого-то конкретного? – спросил Алекс.

- Да, - рассеянно ответила Джакс, поглощенная собственными мыслями.

- А кого?

- Чужаков.

Алекс молниеносно дернул ее за угол и прижал к стене. Он не хотел быть грубым, но ее слова были словно удар. Будто спусковой крючок, заставивший его действовать.

- Что вы сказали? – переспросил он сквозь зубы.

Правой рукой он сжимал левую руку Джакс, между ними была зажата картина. Левым предплечьем Алекс нажимал ей на горло, а кисть левой руки захватила платье у нее на плече. Нажми Алекс чуть сильнее, и он раздавит ей трахею.

Джакс твердо смотрела ему в глаза.

- Я сказала, что ищу чужаков. А теперь, думаю, вам следует подумать о своих действиях и отпустить меня. Но не делайте резких движений, иначе можете порезаться. А мне очень бы этого не хотелось. Я на вашей стороне, знаете ли.

Алекс нахмурился и только потом понял, что ее нож прижат снизу к его подбородку. Он не знал, откуда взялся этот нож. Не знал, как она умудрилась достать его так быстро. Но точно знал, что она не шутит.

А еще он не знал, кто из них одержал бы верх, если бы дошло до поединка. Алекс действовал очень быстро, но не собирался причинять ей вред – разве что несколько ограничить возможности.

Он медленно отпустил Джакс.

- Примерно те же слова мне недавно сказала мама.

- И?

- Она лежит в психиатрической клинике. Когда я навещал ее, она сказала, что мне нужно бежать и скрыться, пока они до меня не добрались. Когда я спросил, от кого нужно прятаться, она сказала, что от чужаков. И в тот самый момент по телевизору рассказали о двух убитых полицейских, которых нашли со сломанными шеями. И тогда мама добавила, что они ломают людям шеи. А потом ушла в себя и замолчала. С тех пор она не говорит, и так может продолжаться неделями.

Джакс сочувственно сжала руку Алекса.

- Мне очень жаль, что так случилось с вашей мамой, Алекс.

Алекс огляделся, не обратили ли они на себя внимание. Похоже, не обратили. Вероятно, люди принимали их за влюбленных, которые решили пошептаться в укромном уголке.

Несмотря на успокаивающий тон Джакс, кровь все еще стучала в висках Алекса. Постепенно он успокоился и заставил себя разжать стиснутые зубы.

Что-то между ними изменилось. Стало серьезнее. Смертельнее. И он не сомневался, что Джакс сейчас чувствует то же самое.

- И я хочу знать, почему вы и моя безумная мать говорите одно и то же. Я хочу, чтобы вы мне рассказали все.

Ее глаза были на расстоянии нескольких дюймов от глаз Алекса. И глаза эти внимательно вглядывались в него.

- Именно для этого я здесь, Алекс.